Читать родинка шолохова краткое содержание

Родинка
Краткое содержание рассказа
На столе валяются патроны, баранья кость, полевая карта, сводка, уздечка, краюха хлеба. За столом сидит Николка Кошевой, командир эскадрона, он заполняет анкету. “Шершавый лист скупо рассказывает: Кошевой Николай. Командир эскадрона. Землероб. Член РКСМ, возраст – 18 лет”. По виду зеленый мальчишка, но сумел почти без урона ликвидировать две банды и полгода водил эскадрон в бои и схватки не хуже любого старого командира. Николка ненавидит свой возраст, стыдится его.
Отец Николки – казак,

Рассказ «Родинка» Шолохова был написан в 1924 году, и впоследствии вошел в цикл произведений «Донские рассказы», главной темой которых была гражданская война на Дону. В центре сюжета – трагические отношения отца и сына, стоявших по разные стороны баррикад.

Для лучшей подготовки к уроку литературы рекомендуем читать онлайн краткое содержание «Родинка» по главам.

Главные герои

Николка Кошевой – командир красного эскадрона, отважный 18-летний парень.

Атаман – пропавший в германскую войну отец Николки.

Другие персонажи

Лукич – старый мельник, давший красноармейцам наводку на банду.

Краткое содержание

Глава 1

На столе разбросаны патронные гильзы, уздечка, хлеб, баранья кость. Рядом сидит восемнадцатилетний « Николка Кошевой, командир эскадрона », и заполняет анкету. В соответствующей графе пишет – « Землероб. Член РКСМ ».

Николка крепок, широк в плечах, да и выглядит старше своих лет – « старят его глаза в морщинках лучистых ». Несмотря на юный возраст, за его плечами ликвидация двух банд, а также многочисленные схватки и бои, в которых он показал себя « не хуже любого старого командира ».

« Казак Николкин отец, а по отцу и он — казак », но память о нем почти стерта. В германскую войну отец пропал без вести, мать умерла. Тяжело было Николке одному – в работниках батрачил, пока не примкнул к красному полку. От отца же унаследовал Николка « любовь к лошадям, неизмеримую отвагу », да крупную родинку на левой ноге.

Глава 2

Квартирует Николка в хате, что « стоит на яру над Доном ». Ранним утром появляется взводный и сообщает, что « банда пробилась из Сальского округа, совхоз Грушинский заняла ». Нарочный « скакал сорок верст, не передыхая », чтобы передать Николке приказ – срочно выдвигаться на подмогу. Во время сборов Николка устало думает о том, что уже « уморился так жить… Опостылело все… ». Ему бы отправиться в город учиться, а он должен сражаться с бандой. Но ничего не поделаешь – приказ есть приказ.

Глава 3

Уже трое суток уходит от преследования отряда Николки Кошевого банда, состоящая из « полсотни казаков донских и кубанских, властью советской недовольных ». Народ в банде отъявленный, « служивский, бывалый », но все же нервничает атаман, поглядывает на дорогу. Семь лет не бывал атаман в родных краях: поначалу был « плен германский, потом Врангель, в солнце расплавленный Константинополь, лагерь в колючей проволоке, турецкая фелюга со смолистым соленым крылом, камыши кубанские, султанские, и — банда ». За время лишений зачерствела у атамана душа, но на родной земле стала точить ее « боль, чудная и непонятная ».

Глава 4

Во дворе старого мельника Лукича появляются двое конных. Атаман, прикинувшись красным, выведывает у старика обстановку. Убедившись, что все чисто, атаман признается, что ликвидирует красных и приказывает Лукичу « зерна на семьдесят коней приготовить и молчать ». Мельник упирается – ему жаль зерна, который он собирал по крохам. Атаман угрожает ему расправой за пособничество красным.

Глава 5

На заре отправляется Лукич на хутор, чтобы пожаловаться красноармейцам на бандитов, потравивших все его зерно. Он сообщает Николке, что банда во главе с атаманов все еще находится на мельнице – « водки с собой навезли, лакают, нечистые ». Николка отдает приказ седлать лошадей.

Глава 6

Завязывается перестрелка. Увидев, как на него « скачет один и шашкой помахивает» юный командир, атаман хладнокровно прицеливается и стреляет. Под Николкой падает раненая лошадь, а сам он, схватив маузер, устремляется к атаману. Дождавшись, когда командир расстреляет всю обойму, атаман наотмашь рубит шашкой и убивает его. Атаман наклоняется, чтобы взять бинокль, да « сапоги снять хромовые с мертвяка ». С трудом сняв их, он видит на ноге, чуть выше щиколотки, знакомую родинку. Узнав в убитом командире единственного сына, атаман, « стиснув зубами запотевшую сталь маузера, выстрелил себе в рот… ».

Заключение

В произведении Шолохова показан весь ужас гражданской войны, ставшей трагедией для всего народа. В войне, где отец убивает родного сына, нет победителей и проигравших.

Краткий пересказ «Родинка» будет полезен для читательского дневника и подготовки к уроку литературы.

Тест по рассказу

Проверьте запоминание краткого содержания тестом:

Михаил Шолохов – Родинка краткое содержание

Родинка – читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

На столе гильзы патронные, пахнущие сгоревшим порохом, баранья кость, полевая карта, сводка, уздечка наборная с душком лошадиного пота, краюха хлеба. Все это на столе, а на лавке тесаной, заплесневевшей от сырой стены, спиной плотно к подоконнику прижавшись, Николка Кошевой, командир эскадрона сидит. Карандаш в пальцах его иззябших, недвижимых. Рядом с давнишними плакатами, распластанными на столе,- анкета, наполовину заполненная. Шершавый лист скупо рассказывает: Кошевой Николай. Командир эскадрона. Землероб. Член РКСМ.

Против графы "возраст" карандаш медленно выводит: 18 лет.

Плечист Николка, не по летам выглядит. Старят его глаза в морщинках лучистых п спина, по-стариковски сутулая,- мальчишка ведь, пацаненок, куга зеленая, говорят шутя в эскадроне,- а подыщи другого, кто бы сумел почти без урона ликвидировать две банды и полгода водить эскадрон в бои и схватки не хуже любого старого командира!

Стыдится Николка своих восемнадцати годов. Всегда против ненавистной графы "возраст" карандаш ползет, замедляя бег, а Николкины скулы полыхают досадным румянцем. Казак Николкин отец, а по отцу и он – казак. Помнит, будто в полусне, когда ему было лет пять-шесть, сажал его отец на коня своего служивского.

- За гриву держись, сынок! – кричал он, а мать из дверей стряпки улыбалась Николке, бледнея, и глазами широко раскрытыми глядела на ножонки, окарачившие острую хребтину коня, и на отца, державшего повод.

Давно это было. Пропал в германскую войну Николкин отец, как в воду канул. Ни слуху о нем, ни духу. Мать померла. От отца Николка унаследовал любовь к лошадям, неизмеримую отвагу и родинку, такую же, как у отца, величиной с голубиное яйцо, на левой ноге, выше щиколотки. До пятнадцати лет мыкался по работникам, а потом шинель длинную выпросил и с проходившим через станицу красным полком ушел на Врангеля. Летом нонешним купался Николка в Дону с военкомом. Тот, заикаясь и кривя контуженную голову, сказал, хлопая Николку по сутулой и черной от загара спине:

- Ты того. того. Ты счастли. счастливый! Ну да, счастливый! Родинка – это, говорят, счастье.

Николка ощерил зубы кипенные, нырнул и, отфыркиваясь, крикнул из воды:

- Брешешь ты, чудак! Я с мальства сирота, в работниках всю жизнь гибнул, а он – счастье.

И поплыл на желтую косу, обнимавшую Дон.

Хата, где квартирует Николка, стоит на яру над Доном. Из окон видно зеленое расплескавшееся Обдонье и вороненую сталь воды. По ночам в бурю волны стучатся под яром, ставни тоскуют, захлебываясь, и чудится Николке, что вода вкрадчиво ползет в щели пола и, прибывая, трясет хату.

Хотел он на другую квартиру перейти, да так и не перешел, остался до осени. Утром морозным на крыльцо вышел Николка, хрупкую тишину ломая перезвоном подкованных сапог. Спустился в вишневый садик и лег на траву, заплаканную, седую от росы. Слышно, как в сарае уговаривает хозяйка корову стоять спокойно, телок мычит требовательно и басовито, а о стенки цибарки вызванивают струи молока.

Во дворе скрипнула калитка, собака забрехала. Голос взводного:

Приподнялся на локтях Николка.

- Вот он я! Ну, чего там еще?

- Нарочный приехал из станицы. Говорит, банда пробилась из Сальского округа, совхоз Грушинский заняла.

Тянет нарочный к конюшне лошадь, потом горячим облитую. Посреди двора упала та на передние ноги, потом – на бок, захрипела отрывисто и коротко и издохла, глядя стекленеющими глазами на цепную собаку, захлебнувшуюся злобным лаем. Потому издохла, что на пакете, привезенном нарочным, стояло три креста и с пакетом этим скакал сорок верст, не передыхая, нарочный.

Прочитал Николка, что председатель просит его выступить с эскадроном на подмогу, и в горницу пошел, шашку цепляя, думал устало: "Учиться бы поехать куда-нибудь, а тут банда. Военком стыдит: мол, слова правильно не напишешь, а еще эскадронный. Я-то при чем, что не успел приходскую школу окончить? Чудак он. А тут банда. Опять кровь, а я уж умерялся так жить. Опостылело все. "

Вышел на крыльцо, заряжая на ходу карабин, а мысли, как лошади по утоптанному шляху, мчались: "В город бы уехать. Учиться б. "

Мимо издохшей лошади шел в конюшню, глянул на черную ленту крови, точившуюся из пыльных ноздрей, и отвернулся.

По кочковатому летнику, по колеям, ветрами облизанным, мышастый придорожник кучерявится, лебеда и пышатки густо и махровито лопушатся. По летнику сено когда-то возили к гумнам, застывшим в степи янтарными брызгами, а торный шлях улегся бугром у столбов телеграфных. Бегут столбы в муть осеннюю, белесую, через лога и балки перешагивают, а мимо столбов шляхом глянцевитым ведет атаман банду – полсотни казаков донских и кубанских, властью Советской недовольных. Трое суток, как набелившийся волк от овечьей отары, уходят дорогами и целиною бездорожно, а за ним вназирку – отряд Николки Кошевого.

Отъявленный народ в банде, служивский, бывалый, а все же крепко призадумывается атаман: на стременах привстает, степь глазами излапывает, версты считает до голубенькой каемки лесов, протянутой по ту сторону Дона.

Так и уходят по-волчьи, а за ними эскадрон Николая Кошевого следы топчет.

Днями летними, погожими в степях донских, под небом густым и прозрачным звоном серебряным вызванивает и колышется хлебный колос. Это перед покосом, когда у ядреной пшеницы-гарновки ус чернеет на колосе, будто у семнадцатилетнего парня, а жито дует вверх и норовит человека перерасти.

Бородатые станичники на суглинке, по песчаным буграм, возле левад засевают клинышками жито. Сроду не родится оно, издавна десятина не дает больше тридцати мер, а сеют потому, что из жита самогон гонят, яснее слезы девичьей; потому, что исстари так заведено, деды и прадеды пили, а на гербе казаков Области Войска Донского, должно, недаром изображен был пьяный казак, телешом сидящий на бочке винной. Хмелем густым и ярым бродят по осени хутора и станицы, нетрезво качаются красноверхие папахи над плетнями из краснотала.

По тому самому и атаман дня не бывает трезвым, потому-то все кучера и пулеметчики пьяно кособочатся на рессорных тачанках.

Семь лет не видал атаман родных куреней. Плен германский, потом Врангель, в солнце расплавленный Константинополь, лагерь в колючей проволоке, турецкая фелюга со смолистым соленым крылом, камыши кубанские, султанистые, и – банда.

Вот она, атаманова жизнь, коли назад через плечо оглянуться. Зачерствела душа у него, кан летом в жарынь черствеют следы раздвоенных бычачьих копыт возле музги <М у з г а – озерко, болотце.>степной. Боль, чудная и непонятная, точит изнутри, тошнотой наливает мускулы, и чувствует атаман: не забыть ее и не залить лихоманку никаким самогоном. А пьет – дня трезвым не бывает потому, что пахуче и сладко цветет жито в степях донских, опрокинутых под солнцем жадной черноземной утробой, и смуглощекие жалмерки до хуторам и станицам такой самогон вываривают, что с водой родниковой текучей не различить.